Какие-то непонятные пока движения происходят вокруг бывшего главы РЖД Якунина. Только в прошлую пятницу, мы прочитали новости о том, что отозвана лицензия у банка «Миллениум» , карманного банка РЖД, где в совете директоров состояла жена Владимира Ивановича Наталья Якунина. В этот же день обыски у Сергея Михайлова , бывшего члена совета директоров РЖД, сидящего на рекламных и PR-подрядах РЖД уже с десятилетие. Ну и вызов сотрудников ФБК для дачи показаний.

Не хочется превращаться в политолога-экстрасенса и предполагать, что же за всеми этими событиями стоит, кто на кого прыгнул, и как сильно поругались условные силовики с условными либералами или конкретный Якунин с конкретным Путиным. Существует ли вероятность того, что за старика Якунина, нашего давнего любимца и постоянного героя расследований, действительно серьезно взялись? Конечно, существует.

Якунин - символ коррупции в России. Если бы кто-то решил нарисовать герб коррупции - на нем бы красовался Владимир Иванович в шубе и часах, в доме привратников или домашней часовне, оплетенный сетью бесконечных офшоров и духовных скреп.

Вот казалось бы, сколько может один человек, ну или семья, украсть? Сколько раз может провернуть одну и ту же схему, работающую на одних и тех же принципах, с помощью одних и тех же людей? И насколько долго такая модель может просуществовать?

Мы много писали о том, что семейный бизнес Якуниных, фронтируемый старшим сыном Андреем Якуниным, неразрывно связан с РЖД. Сначала мы нашли сеть привокзальных гостиниц , потом на поезда и систему бронирования, а затем и на миллиард рублей.

В какой-то момент пенетрация Якунина младшего в РЖД обрела какие-то невообразимые масштабы - забронировать номер с привокзальной гостинице Андрея Якунина предлагается через платежную систему Андрея Якунина, предварительно купив железнодорожный билет также через платежную систему Якунина. Везде комиссия и сервисные сбора, все оформлено на один и тот же офшор.

Расследований на самом деле мы сделали больше, и часть из них так и осталась в архивах ФБК после отставки шубодержавного. Сейчас сдуем пыль с некоторых их них. Благо расследовать бизнес Якунина и его окружения просто и приятно. Его офшорная империя устроена настолько незамысловато, что триумфально разоблачить его сможет любой пятиклассник, не говоря уже о следователе МВД.

Как помнят большинство наших читателей, Бизнес старшего сына Якунина Андрея оформлен на два кипрских офшора - VERLYS NOMINEES LIMITED и V.R.L. NOMINEES LIMITED . Это не догадки никакие и не спекуляции, достаточно изучить список его «проектов» на сайте компании VIY Management, проверить собственников юрлиц, и найдутся наши старые знакомые из Кипра - семья юристов Лиссиотис. На офшор, формально принадлежащий им, также оформлено поместье Якунина в Акулинино.

При ближайшем рассмотрении у этих офшоров находятся еще несколько интересных активов. Вы не поверите, но все они снова связаны с РЖД.

Вот, например. Кто ездил на Сапсанах, обязательно видел этот журнал:

Это ежемесячное издание тиражом 80 000 экземпляров. Миллион журналов в год. Журнал хоть и бесплатный для пассажиров, но деньги за рекламу они берут вполне приличные:

Изданием этого журнала занимается ООО «Рекламотив» . Он же печатает журнал «САКВОЯЖ СВ», ежемесячный тираж которого 400 тысяч экземляров. Распространяется в купе и вагонах СВ.

http://bd-event.ru/ru/events/

С 2012 года эта компания не организует практически ничего, кроме разнообразных железнодорожных и прочих транспортных слетов.

Вот сам Якунин на организованном «Бизнес-Диалогом» форуме «1520 Стратегическое партнерство»:

Только за последний год ООО «Бизнес-Диалог» выиграл тендеров на 1 миллиард рублей, основную часть этих денег - 677,5 миллионов - составил один конкурс от РЖД на право организации участия ОАО «РЖД» в выставках и конференциях, а также организации, проведению и обеспечению выставок и конференций ОАО «РЖД» с 2015 по 2017 года.

Было бы странно, если бы такая прекрасная штука, как организация мероприятий, прошла мимо цепких лап якунинской семьи и их ближайшего окружения.

РОДОС (Греция), 7 окт — РИА Новости, Ольга Липич. Человечество оказалось не готово к наметившимся темпам технологического прогресса, в результате появилось много этических и иных острых вопросов, на которые необходимо найти ответы в ближайшее время посредством диалога, заявил на 15-м Родосском форуме "Диалог цивилизаций" его президент-основатель, экс-глава РЖД доктор политических наук Владимир Якунин.

"Мой ответ: нет", — сказал он, отвечая на вопрос РИА Новости о том, готово ли морально современное общество к рискам, связанным с бурным развитием компьютерных технологий, прорывами в генной инженерии, заменой человеческого труда машинным, возможностью контроля частной жизни.

Осознать и ответить на эти вызовы, по словам Якунина, поможет диалог ученых, политиков, экономистов, религиозных и общественных деятелей.

Так, в ходе дискуссии на Родосском форуме представитель Ирана, глава организации Исламской культуры и отношений Абузар Эбрахими Торкаман говорил о соотношении природы человека со стремительным развитием науки и технологий, о последствиях появления искусственного интеллекта.

"Миллионы людей вскоре могут лишиться своих рабочих мест, которые будут заняты искусственным интеллектом. Мы спрашиваем всех: что будут делать люди без работы? Что будет дальше? Мы сталкиваемся с технократической политикой и множеством опасностей. Например, огромные массивы данных, информации сегодня позволяют манипулировать людьми, их менталитетом, манипулировать обществом, и нет границ, позволяющих эффективно защитить человека от такого манипулирования", — отметил Якунин.

По его словам, в сложившихся условиях глобализма и моментального распространения информации практически по всему земному шару возрастает риск манипуляции общественным мнением и соответственно ответственность гражданского общества и СМИ.

Риски IT-прогресса

Профессор Оксфордского университета, специалист по глобализации и развитию, в прошлом вице-президент Всемирного банка (2003-2006) Ян Голдин в своем выступлении также коснулся проблемы развития робототехники и замены ею человеческого труда. Кроме того, он отметил взаимовлияние людей в глобальном мире. "Мир становится более "гористым", и нам необходима гибкость, способность менять профессию и так далее", — сказал профессор.

Точку зрения делового сообщества на риски IT-прогресса изложила специалист в области безопасности данных Наталья Касперская. Она заявила об угрозах утраты права на частную жизнь, манипуляции сознанием и новой формы колониализма — цифрового.

"Страны, стремящиеся к цифровой независимости, должны объединить свои усилия. У нас по-прежнему есть возможность создавать многообразный мир, в котором люди будут иметь право на частную жизнь и собственное мнение", — сказала Касперская.
И Голдин, и Касперская полагают, что мир ждет большая степень регулирования риски IT-сферы со стороны государств, пытающихся выстроить границы в интернете.

"Родосский форум собирает людей с различными взглядами, зачастую противоположными. Но это возможность услышать, понять друг друга, учиться друг и у друга. И возможность привлекать политических лидеров для реального решения проблем", — считает Якунин.

Он отметил, что Родосский форум за несколько лет предсказывал как финансовый, так и миграционный кризисы, и к его прогнозам и рекомендациям в мире прислушиваются.

В юбилейном 15-м форуме "Диалог цивилизаций", который проходит 6-7 октября на греческом острове Родос, принимают участие 250 экспертов, политиков, бизнесменов, общественных, религиозных деятелей и ученых из десятков стан мира, с разных континентов. Среди его участников премьер Франции (2005-2007) Доминик де Вильпен, президент Чехии (2003-2013) Вацлав Клаус, президент Нигерии (2010-2015) Гудлак Джонатан, президент Мали (2012-2013) Дионкунда Траоре, российский исламовед Алексей Малашенко, директор Института Европы РАН Алексей Громыко, экс-генсек Совета Европы, соучредитель МОФ "Диалог цивилизаций" австриец Вальтер Швиммер, бывший федеральный канцлер Австрии и соучредитель МОФ "Диалог цивилизаций" Альфред Гузенбауэр.

История "Диалога цивилизаций"

В 2001 году по инициативе иранского лидера Мохаммада Хатами страны-участники ЮНЕСКО приняли "Всеобщую декларацию о культурном разнообразии ЮНЕСКО", а Генеральная ассамблея ООН представила "Глобальную повестку дня для диалога между цивилизациями", определив принципы и цели межкультурного диалога. Форум "Диалог Цивилизаций" возник как попытка реализовать данную инициативу на практике — его учредили в 2002 году Владимир Якунин, американский предприниматель и общественный деятель греческого происхождения Николас Папаниколау и индийский футуролог Джагдиш Капур.

"Диалог цивилизаций" поддерживают государственные, общественные, религиозные лидеры, ученые и деятели культуры стран Европы и Азии, Ближневосточного региона, Северной и Южной Америки, Австралии. "Диалог" сотрудничает со многими общественными организациями и международными институтами по всему миру, в их числе ООН, ЮНЕСКО, АЛЕКСО (Организация Лиги арабских государств по вопросам образования, культуры и науки), Совет Европы и Организация исламского сотрудничества.

В 2013 году "Диалог цивилизаций" был наделен консультативным статусом при Экономическом и Социальном совете ООН.

За свою 15-летнюю историю "Диалог Цивилизаций" провел более 100 семинаров, круглых столов и лекций, свыше 30 региональных конференций в Европе, Азии и Америках, издал немало научной литературы. Крупнейшим ежегодным мероприятием с 2002 года стал Родосский форум.

В 2016 году Мировой общественный форум "Диалог цивилизаций" был преобразован в одноименный Исследовательский институт со штаб-квартирой в Берлине и отделениями в Москве и Вене. По словам создателей, это — "независимая, негосударственная организация, занимающаяся изучением вопросов международных отношений, международной безопасности". Основная миссия института — выработка рекомендаций по предотвращению развития конфликтов и снижению напряжённости в мире. Эти рекомендации в форме исследований и экспертных оценок предназначены для правительств стран и лиц, принимающих решение, экспертно-аналитического сообщества, бизнеса и СМИ.

Бюджетные деньги ОАО «РЖД» по-прежнему остаются главным источником личного благосостояния семьи бывшего главы монополии Владимира Якунина.

30 ноября российские СМИ выдали целый блок информации по взяточничеству и коррупции в ОАО «РЖД». Государственный монстр гремел скандалами еще при Владимире Якунине. Тогда фигурировал в них, как правило, «крупняк»: члены семьи главы РЖД и люди из ближнего круга - сыновья генпрокурора Чайки и компания «Мост».

Сегодня формат изменился. Героями разоблачительных новостей становятся мастер Московско-Курского участка Центральной дирекции по тепловодоснабжению «РЖД» (7,5 лет «строгача» за попытку взятки в 300 000 рублей). Или начальник Дальневосточной дирекции здравоохранения - он получил за два года 16 млн рублей в виде «благодарности» за победы в аукционах на поставку оборудования. Или инспектор Южно-Уральской дирекции по эксплуатации зданий и сооружений ЮУЖД (получила 176 тысяч рублей взяток, видимо, за помощь в выигрыше тендеров на ремонт).

Симптоматично, что с приходом в августе 2015-го на пост президента (ныне гендиректора) РЖД Олега Белозерова количество разоблачительных публикаций в СМИ о злоупотреблениях в монополии резко поуменьшилось. Это было странно, ведь нового начальника ставили для того, чтобы оптимизировать расходы монополии, решить накопившиеся проблемы… Скорее всего, сверху просто дали команду «не замечать».

Но почему? Неужели наследие Якунина разгребли, о «застенчивых воришках» забыли и начали новую жизнь? Ничуть не бывало.

Те же рельсы, тот же профиль

Вскоре после ухода Якунина с поста президента РЖД наша газета сообщила о том, что семейство главного железнодорожника продолжает стричь сотни миллионов рублей за счет монополии и, понятное дело, россиян. Монополией на продажу ж/д билетов владели ООО «УФС» и ООО «Электронный билет» с одним и тем же директором и учредителем - офшорной компанией «АМ Эбукерс Лимитед», зарегистрированной в кипрском городе Никосия. По данным СМИ, контролирует обе структуры Андрей Якунин, сын Владимира Ивановича. Финансовые показатели деятельности, даже официальные неплохи - чистая прибыль ежегодно превышает четверть миллиарда рублей. На сколько продажи обогащают семейство не по отчетным документам, а в реальности, остается только догадываться…

В Лондоне действовал фонд Venture Investments & Yield Management (VIY Management), который руководил проектами «Тристар Инвестмент Холдингс». Это ЗАО, основанное также Андреем Якуниным, занималось строительными проектами на землях РЖД, а также девелоперскими проектами на «вкусных» участках в Санкт-Петербурге. А о таких «мелочах», как поставка подконтрольной семейству Якуниных компанией «Инфратех» (принадлежит кипрскому офшору Аис Инфрастракчер Солюшнз Лимитед, которая принадлежит кипрской Виварокко Лтд, а та уже кипрской же Верлис Номиниз Лтд, за которой маячит фигура Андрея Владимировича) георешеток для строительства на 1 млрд рублей и говорить не стоит.

Выставки - дело тонкое. Но прибыльное

Отдельная история - бизнес семьи Якунина, оформленный через ООО «Бизнес-диалог». Эта компания неоднократно становилась фигурантом антикоррупционных расследований российской оппозиции (экспертов Фонда борьбы с коррупцией). С «Бизнес-Диалогом», по данным ФБК, Владимир Якунин дружит давно, с 2012 года. Что не удивительно: согласно выписке из реестра юридических лиц, 25% этой компании принадлежит кипрскому офшору Трасслэнд Ко, Лтд, а тот, в свою очередь, другому офшору, вышеупомянутому Верлис Номиниз Лтд., и его «родственнику» В.Р.Л.Номиниз Лимитед.

Как считает ФБК, кипрские компании Верлис Номиниз Лимитед и В.Р.Л.Номиниз Лимитед - номинальные держатели, за которыми скрываются реальные владельцы активов. Эти же компании ранее назывались в качестве учредителей кипрской фирмой RHC Regional Hotel Chain Ltd, которой принадлежит ООО «Региональная гостиничная сеть» - один из проектов фонда VIY Management. Управляющий партнер VIY Management - Андрей Якунин. Кстати, именно на эту парочку оффшоров оформлено и скандально известное поместье с шубохранилищем и домом привратников Владимира Якунина в подмосковном Акулинино.

Участники схемы явно не беспокоились за стабильность и перспективы сотрудничества. Ведь они выигрывали у себя и платили сами себе. Вот лишь один пример: 29 октября 2014 года РЖД объявляет открытый конкурс «на право заключения договора на оказание услуг по организации участия ОАО «РЖД» в выставках и конференциях, а также организации, проведению и обеспечению выставок и конференций ОАО «РЖД» в 2015-2017 гг.». Объем работ стандартен и несложен - отбор выставок для участия, оформление, обеспечение работы и демонтаж экспозиции, логистика участников (гостиницы и проезд). Всё!

А теперь самое главное, цена договора. 675 миллионов рублей на три года. 225 миллионов рублей в год. Или (при равных долях) почти 19 млн в месяц! Согласно информации сайта ООО «Бизнес-Диалог», в 2015 году, например, эта компания обозначила свое участие в 12 выставках, т.е. формально из расчета одна в месяц.

Зададимся вопросом: а сколько стоило реальное участие в форуме? Например, «Транспортная неделя -2015». Место проведения - Гостиный двор в Москве. Понятно, что никаких вагонов тащить не надо. Исключительно стендовая застройка. Посмотрите на стенд РЖД - крохотная и унылая экспозиция типа «остров». По затратам явно не тянет не то что на 19, а даже на 3 млн. Впрочем, нет сомнений, что нужные суммы людьми Якунина были успешно освоены.

Может возникнуть вопрос: а не напутали ли чего представители ФБК? Да нет, все правда, трехлетний план системно реализовывался. Идем на сайт Zakupki.gov.ru, ищем информацию по ООО «Бизнес-Диалог». Вот закупка у единственного поставщика(!) № 31603806700 на 28,5 млн рублей. Тема знакома - «Обеспечение участия ОАО «РЖД» в мероприятиях, организуемых и проводимых ООО "Бизнес Диалог" в 2016 году». Или вот, пример мелкой закупки - лот за №31502788897 предполагает «Услуги по организации участия Общества в Международном форуме «Инновационная мобильность: контуры мультимодального будущего» разместить у единственного поставщика ООО «Бизнес Диалог»». Организовывать участие ООО будет всего за 200 000 рублей. Дата - сентябрь 2015-го, Формально Якунина в РЖД уже нет. А дружба с «Бизнес-Диалогом» продолжается.

Продолжение следует

Совершенно очевидно, что в 2015-м Якунина «ушли» с поста главы ОАО «РЖД» сугубо формально, убрали с общественных глаз надоевшего раздражителя. Народ и подуспокоился. А якунинские продолжают свой бизнес и при Белозерове.

И возникает законный вопрос: кто вы, Олег Белозеров? Самостоятельный руководитель или просто свадебный генерал. Этакий эрзац вроде б/у пробки, которой закрывают початую бутылку. Вроде и пробка, а не на месте, отведенной ей роли не играет. Так, временно, для маскировки процесса, который под этой пробкой продолжатся.

«Первое - это бюджет и инвестиции с учетом достаточно сложных параметров нынешнего состояния экономики и доходов компании. И второе - это пассажирские перевозки! - так обозначал основные направления своей работы Олег Валентинович на первом селекторном совещании 9 сентября 2015 года. Сохранить долю ж/д транспорта в сегменте товарных перевозок, увеличить перевозки пассажиров, повысить эффективность производственную и технологическую… слова тогда звучали громкие. А что на выходе? «РЖД» так и не вышло из пике, в которое монополия вошла из-за деятельности «семейки». Такое ощущение, что Якунин продолжает негласно «рулить» этой госкомпанией. Никаких перемен не случилось.

На встрече с Владимиром Путиным руководство монополии пообещало в 2018 году продолжить курс на сокращение расходов (за два года сэкономили 100 млрд, пообещал еще 80 млрд). Цель, в общем, благая, если бы результат достигался купированием реальных расходных и убыточных статей и проектов, которые реализуются «своими людьми» с явным завышением расходов.

Эксперты считают, что добиться этого монополист сможет, в том числе, за счёт сокращения персонала. Увольнение 4% офисных работников (35 000 человек), по сведениям Deloitte, позволит корпорации сэкономить от 25 до 60 млрд. При этом консалтинговая компания напоминает, что оптимизация, которая проходит в РЖД, никак не сказывается на руководящем составе, численность которого составляет до 370 000 человек, или 35% всех железнодорожников. В результате якунинско-белозеровских реформ дошло до того, что в иных подразделениях на одного работающего приходится несколько управленцев.

Экономия идет не за счет удаления от кормушки членов клана, а за счет рабочих. Сэкономив те самые 200 млрд на зарплате простых железнодорожников, пишет интернет-портал Vgudok.com, члены правления РЖД получили в 2016 году 2,3 млрд рублей. С 2009 по 2016 год среднесписочная численность занятого на перевозках персонала РЖД сократилась на 37,7%. Получается, что за восемь лет монополия избавилась от 420 тысяч человек: если считать с семьями, потянет на население города-миллионника вроде Нижнего Новгорода.

При этом Якунин и Ко чувствует себя замечательно. Его друзья и соратники (не только члены семьи) продолжают получать выгодные подряды. Например, ООО «Группа компаний 1520» Алексея Крапивина, который приходится сыном советнику Владимира Якунина, достались в первой половине 2017 года контракты на 22 млрд рублей. А корпорация «Р-индустрия» и фирма «Р-восток», которые контролируются давним другом экс-президента Владимиром Васильевым, получили значительную часть подрядов на 15,5 млрд рублей по строительству на Восточном полигоне.

Личность Крапивина уже становилась предметом рассмотрения европейских правоохранителей в связи с происхождением капиталов. Во время работы Якунина в РЖД фирмы, которые считают подконтрольными Крапивину-младшему, стали крупнейшими подрядчиками госкорпорации. Именно эти компании получили контракты на обустройство Восточного полигона РЖД стоимостью 184 млрд рублей и заказы на проектирование железнодорожных объектов на 150 млрд рублей. По сведениям издания Beobachter, на счетах Крапивина в Швейцарии оказалась почти половина из $600 млн, переведённых в эту страну через «прачечную».

Но то ли в Кремле давно махнули рукой на отлаженную работу «пылесоса» Якунина в РЖД, то ли не появилась еще такая внутренняя сила, которая могла бы подвинуть этого мастодонта из ж/д бизнеса вообще (Ротенбергам Владимир Иванович оказался не по зубам), разбазаривание бюджетных денег в монополии успешно продолжается. Кстати, понять, ушел ли Якунин или он, как Ленин, вечно с нами, мы сможем понять очень скоро. В 2017 году контракт РЖД и «Бизнес-Диалога» завершается. После этого должен состояться новый конкурс. И нам очень интересно, продолжат в РЖД распил денег с этой структурой или нет. Если его опять выиграет, да еще на ближайшие несколько лет, «Бизнес-Диалог», то на монополии можно ставить крест: Якунин держит руку на пульсе.

Экс-руководитель РЖД и создатель института «Диалог цивилизаций» Владимир Якунин выступил в программе Hard Talk британского канала BBC. В разговоре с телеведущим Стивеном Сакуром он рассказал о своем видении опасностей взаимоотношений между Россией и странами Запада.

«Такой тип взаимоотношений (России и Запада, который мы видим сейчас), очень опасен. Мы (в Институте «Диалога цивилизаций») продвигаем идею диалога: тот факт, что вы привержены каким-то идеям, которые я не разделяю, или что я привержен каким-то идеям, которые вы не разделяете - это не причина применять насилие. Почему наши политики это забывают? Это неправильно», - отметил Владимир Якунин.

Также Якунин высказался на тему акций оппозиции и личности Алексея Навального. Экс-глава РЖД считает, что не все факты коррупции, которые демонстрирует оппозиция, являются реальными. Политик высказал свое мнение о том, что некоторые из них могут быть выдумкой.

«У нас огромная страна, люди создают новые рабочие места, новые компании, новые порты, новые железные дороги - неужели они все коррупционеры? Это не так», - считает Якунин.

На вопрос журналиста по поводу дорогостоящего дома его сына в Великобритании Якунин заметил, что здание было приобретено в кредит.

«Я никогда не скрывал, что мой сын живет здесь. И из-за особенностей местных правил, по закону, он получил паспорт - о чем я в должном порядке уведомил российские власти», - заверил Якунин.

Также в ходе интервью глава института «Диалог цивилизаций» высказался по поводу ряда важнейших международных тем.

О российских хакерах и «вмешательстве в выборы»

«Человек, который хоть что-то понимает в информации, военном деле и других подобных вещах, никогда бы не поверил, что у всего этого огромного массива событий может быть один источник, и этим источником является Россия. Я не видел ни одного убедительного доказательства. Почему я должен верить бывшему главе ФБР, что у него есть какие-то доказательства? Почему они не были представлены широкой публике? Я считаю, что здесь все гораздо сложнее, и на Западе есть много ува-жаемых экспертов, которые выдвигают сомнения в этих утверждениях, потому что иногда гораздо легче возложить ответственность за свои ошибки на кого-то другого. Не россияне прослушивали ее [Ангелы Меркель] телефон, почему это ее не беспокоило? Развитие компьютерных технологий - невероятно важная и ценная вещь в современном мире, но все не так просто».

О личности Дональда Трампа

«Я никогда не восхищался Трампом, начиная со времени моей работы в Нью-Йорке. Я говорил о том, что нельзя понимать слишком упрощенно характер этого человека. Я никогда не говорил ничего, что можно было бы расценить как мои ожидания от г-на Трампа, все, что я говорил - это факты. Он был избран президентом, это факт, он связан системой, он не свободный человек, который мог бы делать все, что душе угодно. В ходе своей кампании он говорил о некоторых очень важных проблемах в отношениях с Россией и утверждал, что сделает что-то, чтобы улучшить эти отношения. Он это обещание не выполнил».

О будущем в отношениях Европы и РФ

«Россия не застрахована от масштабных подвижек, происходящих во всем мире. Недавняя статья в журнале «Economist» описывала конец неолиберального консенсуса. Россия развивается, мир развивается и изменения будут обязательно происходить, и эти изменения не должны быть навязаны извне. [Стивен Сакур: Вы имеете в виду, что Вы верите, что в будущем не Россия станет больше похожа на Запад, а Запад станет больше похож на Россию?] Да, правильно, это конвергенция. Этот термин не я изобрел. Это давно существующая теория о конвергенции между системами».

Начнем с вопроса: «Чему вы учитесь?» Политология – новая область знания в России. Те, кто в 1980-е годы стали называть себя политологами, в основном работали в идеологических службах – вели пропаганду «решений КПСС». Это были решения, подготовленные экспертами в рамках, заданных высшим эшелоном номенклатуры. Сама КПСС в форме съездов и выступлений в партийной печати лишь легитимировала эти решения, а «политологи» ставили знак качества от имени науки. Таким образом, они играли заметную роль в политической практике, в то время как политология – это рефлексия о политической практике, получение беспристрастного знания о том, «что есть» политика в реальности, а также размышления о том, какой могла бы быть политика при тех или иных изменениях субъекта и объекта политики. При этом очевидно, что политология – лишь одна из многих дисциплин, которые обеспечивают политиков рациональным знанием. Ведь политика прямо или косвенно влияет на все стороны бытия общества и народа. Политолог не служит политикам, а исследует их когнитивную, социальную и нормативную структуры, абстрагируясь в своем акте познания от своей нравственной оценки объекта исследования. Тем он и ценен для политиков. Лишь «в свободное от работы время» политолог может выступать как политик или морализатор – будь то на стороне власти, оппозиции или других акторов политики. Как, изучая политику, отрешиться от своих ценностей, особенно если они находятся в конфликте с ценностями заказчика или работодателя? Это трудно, но возможно.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Актуальные проблемы государственной политики (В. И. Якунин, 2017) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

изучать политологи России

Начнем с вопроса: «Чему вы учитесь?»

Политология – новая область знания в России. Те, кто в 1980-е годы стали называть себя политологами, в основном работали в идеологических службах – вели пропаганду «решений КПСС». Это были решения, подготовленные экспертами в рамках, заданных высшим эшелоном номенклатуры. Сама КПСС в форме съездов и выступлений в партийной печати лишь легитимировала эти решения, а «политологи» ставили знак качества от имени науки.

Таким образом, они играли заметную роль в политической практике, в то время как политология – это рефлексия о политической практике, получение беспристрастного знания о том, «что есть» политика в реальности, а также размышления о том, какой могла бы быть политика при тех или иных изменениях субъекта и объекта политики. При этом очевидно, что политология – лишь одна из многих дисциплин, которые обеспечивают политиков рациональным знанием. Ведь политика прямо или косвенно влияет на все стороны бытия общества и народа.

Хорошее и важное определение дал в своем учебнике К.С. Гаджиев: «Предметом политологии в общей сложности является политическое в его тотальности, в контексте исторического развития и реальной социальной действительности, а также взаимодействия и переплетения различных социальных сил, социокультурного и политико-культурного опыта».

Это определение важно тем, что очень многие политологи вырывают политический процесс из контекста исторического развития и реальной социальной действительности, игнорируют структуру постсоветского общества (переплетение различных социальных сил) и уж тем более социокультурный и политико-культурный опыт народа.

Политолог не служит политикам, а исследует их когнитивную, социальную и нормативную структуры, абстрагируясь в своем акте познания от своей нравственной оценки объекта исследования. Тем он и ценен для политиков. Лишь «в свободное от работы время» политолог может выступать как политик или морализатор – будь то на стороне власти, оппозиции или других акторов политики.

Эта ситуация методически и этически сложна. Как, изучая политику, отрешиться от своих ценностей, особенно если они находятся в конфликте с ценностями заказчика или работодателя? Это трудно, но возможно. Так, врач стремится поставить достоверный диагноз болезни пациента независимо от того, симпатичен ему пациент или противен. Так же фронтовая разведка добывает достоверное знание о противнике, а не доводы, чтобы его ненавидеть. Политолог, создающий имиджи политиков, даже по зову совести, – «ряженый», он берет на себя функции другой профессии. Здесь – проблема и самой политологии, и подготовки профессиональных политологов в вузах.

Как обстоит это дело у нас – здесь и сейчас? В основном в постсоветской России воспроизводится то состояние политологии, которое было в позднем СССР. Разница в том, что цивилизационный (культурный, идеологический) конфликт в гуманитарной интеллигенции СССР, вызревавший с 1960-х годов, в основном был латентным или представлялся маргинальным (мейнстриму противостояла «кучка диссидентов»), а в конце 1980-х годов он стал открытым, перерастая в 1990-е годы в непримиримое противостояние крупных общностей. Сейчас общество расколото на «сторонников и противников реформы».

Социальная база обеих этих сторон велика и сравнима по интеллектуальным ресурсам, так что обе стороны обзавелись своими «политологами». Одни пропагандируют и легитимируют «либеральные реформы», другие критикуют эти реформы и подрывают их легитимность.

Иными словами, те и другие выступают как активные политики, занимаясь борьбой. В их работе анализ если и присутствует, то лишь как инструмент борьбы. Анализ у них методологически подчинен идеологии. Снова применяя аналогию, скажем, что те и другие служат в штабе, а не в разведке. Разумеется, в системе образования, в издательстве учебников и в СМИ видны и слышны в основном «политологи», служащие реформаторской власти (хотя и внутри нее есть трения). Но здесь для нас важно, что сообщества, чья когнитивная структура была бы ориентирована на добывание актуального достоверного знания о политике, в России пока не возникло. Политическая система России, проходящая через полосу острых конфликтов и противоречий, лишена разведки. В результате все социальные акторы политической системы несут большие потери. В выигрыше остаются лишь теневые силы, извлекающие доход из хаоса.

Любое профессиональное сообщество соединено трудами авторитетной группы «мастеров», которые заложили основы парадигмы, задали нормы познания и коммуникации – внутри и вне сообщества. Их имена на слуху, они представляют сообщество в СМИ, их знают зарубежные коллеги. Такой группы в российской политологии нет. На виду – две конкурирующие группы пропагандистов «рыночной реформы». Вначале, в 1980-1990-е годы, они работали вместе под эгидой «команды Горбачева-Ельцина». После 2000 г. одна часть сохранила прежнюю риторику, а другая примкнула к «проекту Путина». Россыпь политологов «левопатриотического» толка сплотиться в организующую группу не смогла и ведет катакомбное существование. Можно, конечно, всех их называть политологами, но легче не станет.

Видимо, в данный момент власть еще не заинтересована в получении и предоставлении обществу беспристрастного знания о политическом процессе, а значит, и политология научного типа не нужна. Политология научного типа стала бы мощным фактором роста гражданских настроений и обретения населением политической воли и организации, а это усложняет политические процессы.

Однако нельзя не видеть, что конъюнктурные выгоды для власти от пассивности населения краткосрочны, и уже сейчас баланс выгод и потерь, видимо, стал сдвигаться в зону отрицательных значений. Эта пассивность – симптом деградации общества, которая идет под давлением социальной обстановки и политических воздействий государства на общество. «Нейтрализовав» большинство бедностью и страхами, власть лишь ненадолго упростила свое положение, но зато утратила активную благожелательную поддержку слишком большой части граждан. Пока что большинство голосует за нынешнюю власть, но ее культурная гегемония быстро слабеет. Голосование «за меньшее зло» – плохая опора, а впереди трудные времена.

Одна из причин отчуждения населения от власти – отсутствие адекватного языка (дискурса), на котором власть, все ветви оппозиции и масса граждан могли бы вести общественный диалог по реальным вопросам национальной повестки дня. А ведь анализ и «конструирование» этого дискурса для всех частей политической системы (включая молчаливое большинство) – предмет именно политологии. Но вспомним тот язык, на котором в 2011-2012 гг. общались с протестными группами видные провластные политологи – они сужали пространство диалога.

А политологического исследования наблюдаемых конфликтов не было.

Между тем неспособность политологов предложить методологию перевода конфликтов в режим диалога чревата риском «некоммуникабельности» между государством и первым постсоветским поколением, которое вышло на общественную арену. Именно на это поколение власть делала ставку в своем проекте модернизации России, она не заинтересована в том, чтобы доводить дело до конфликта и отчуждения.

Из этого следует вывод: срочной национальной задачей в России стало создание ячеек научной политологии и соединение их в профессиональное сообщество. Пусть и апологеты, и критики власти продолжают выполнять свою роль «агитатора, горлана-главаря» и даже называют себя главными политологами, надо обеспечить институционализацию структур позитивной политологии без ненужных конфликтов с «конкурентами».

Ясно, что эти ячейки новой политологии могут расти и крепнуть только в процессе обучения студентов и аспирантов – но уже на жесткой методологической основе научного типа. Это должна быть подготовка не будущих президентов, не помощников депутатов и не «политических менеджеров», а исследователей и аналитиков. Работы для них в России хватит еще надолго.

Видимо, мы вступаем в этап разработки учебных планов нового поколения по специальности «политология». Прежде всего, в них будут разведены политика и политология как две разные системы, которые связаны, но представляют собой два принципиально разных пространства – как конструирование атомной бомбы и физика ядра. Знание об этих пространствах «производится» в разных когнитивных структурах и в разных нормативных системах. Смешение их снижает качество обучения и политике, и политологии.

Французский философ М. Фуко, обсуждая проблему взаимодействия интеллектуалов и власти, сказал так: «Интеллектуал больше не должен играть роль советчика. Он не должен составлять планы для тех, кто борется и защищается, не должен придумывать для них тактику и ставить перед ними цели, Интеллектуал может дать инструменты анализа, и в настоящее время это по сути своей роль историка. В самом деле, речь идет о том, чтобы иметь плотное, длительное восприятие настоящего, которое позволяло бы замечать, где проходят линии разлома, где сильные точки, к чему привязали себя власти (сообразно организации, возраст которой насчитывает ныне полторы сотни лет) и куда внедрились. Иными словами, делать топографическую и геологическую съемку поля битвы… Вот она, роль интеллектуала. А говорить: "необходимо, чтобы вы сделали то-то и то-то" – безусловно, не его роль».

Это жесткое утверждение не всегда верно, но в нем – важная мысль.

Во-вторых, будет постепенно преодолеваться неявная установка высшего образования на подготовку политологов не как исследователей политической системы в целом, а как специалистов, обслуживающих власть и корпорации (в крайнем случае партии, ставшие корпорациями). Невозможно понять политический процесс, если в исследовании игнорируются или представляются врагами все нонконформистские, диссидентские или антивластные и даже антигосударственные движения и группы. Враг и объект исследования – разные сущности.

И наконец, система образования политологов должна обратиться к реальности конкретной России в данный конкретный специфический исторический момент. Этап обучения по учебникам, в которых описаны общественные и политические институты вожделенного Запада, завершается, ресурс полученного на этом этапе полезного знания практически исчерпан. Государство должно организовать приемлемое жизнеустройство на той земле, которая нам досталась, и с тем народом, что сложился и обрел самосознание в исторических условиях, которых мы не можем отменить. И культура и мировоззрение – системы, которые изменяются под воздействием социальных и политических условий, но попытки их сломать кончаются провалом и ведут к массовым страданиям населения.

Конечно, этот поворот в образовании будет трудным и постепенным, за два десятилетия когнитивная и социальная база постсоветской политологии сложилась и стала воспроизводиться. В 2004 г. на совещании преподавателей обществоведения зав. кафедрой политологии крупного вуза объясняла, какие полезные курсы читаются студентам: «…их учат, как надо жить в гражданском обществе». Ее спросили: зачем же учат именно этому, если у нас как раз гражданского общества нет? Почему не учить тому, что реально существует? Она удивилась вопросу, хотя и признала, что да, далеко нам до гражданского общества. Почему же она удивилась? Потому что в ее сознании господствовало не реалистическое, а аутистическое мышление.

Нам долго вколачивали в головы, что отродясь не было и нет в России ни демократии, ни гражданского общества. Но что-то ведь есть! Об этом бы и надо нам говорить, следуя нормам рационального мышления. Ведь это первый шаг к познанию реальности – увидеть «то, что есть», а потом уж рассуждать о «том, что должно быть».

Эта установка на простую трансплантацию в Россию западной политической науки и ее учебников была «детской болезнью» русского либерализма конца ХIХ – начала ХХ в. Один из ведущих идеологов евразийства, историк, философ права и государствовед Н.Н. Алексеев писал: «Русские ученые, вышедшие из западных школ, без всяких особых размышлений и без всяких оговорок перенесли построенную на Западе теорию европейского государства на русскую почву и тем самым придали принципам этой теории нормативное значение. Оттого наше государствоведение… являлось не чем иным, как политикой европеизации русского государства» 1 .

Тут камень преткновения всего нашего обществоведения – либерального досоветского, марксистского советского и нынешнего антисоветского. Восприняв язык и познавательные нормы Просвещения, оно прикрыло свой взор фильтром евроцентризма. Оно просто не видело факты и процессы, о которых не было написано в западных учебниках. А если и видело, не имело слов, чтобы их объяснить или хотя бы описать.

Методология основных учебников политологии, переписанных с западных учебников 1970-х годов, – это «мышление в духе страны Тлен». Эта аллегория удивительно точна, вспомним ее суть. В рассказе-антиутопии Хорхе Луиса Борхеса «Тлен, Укбар, Orbis tertius» (1944) говорится о том, как ему странным образом досталась энциклопедия страны Тлен. В ней были подробно описаны языки и религии этой страны, ее императоры, архитектура, игральные карты и нумизматика, минералы и птицы, история ее хозяйства, развитая наука и литература – «все изложено четко, связно, без тени намерения поучать или пародийности». Но весь этот огромный труд был прихотью большого интеллектуального сообщества («руководимого неизвестным гением»), которое было погружено в изучение несуществующей страны Тлен.

Позднесоветская и постсоветская политология сложилась как «сравнительная», она приняла понятия и логику западной политологии, явно или скрыто соотнося российскую реальность с описаниями западных политических и общественных институтов. Но уже в 1990-е годы эти западные институты были совершенно иными – с чем же политологи сравнивали нашу реальность?

Более того, уже в 1970-е годы западные представления, принятые у нас как методологическая основа, были подвергнуты критике на самом Западе. Один из ведущих политологов США – Дж. Сартори пишет в программной статье (1970): «Представленная в этой статье точка зрения заключается в том, что политическая наука как таковая в значительной мере страдает методологическим невежеством. Чем дальше мы продвигаемся технически, тем обширнее оказывается неизведанная территория, остающаяся за нашей спиной. И больше всего меня удручает тот факт, что политологи (за некоторыми исключениями) чрезвычайно плохо обучены логике – притом элементарной».

До нас эта критика тогда не дошла. То описание СССР, которое с конца 1970-х годов составлялось элитой нашего обществоведения, было именно «энциклопедией страны Тлен». Описание это становилось год от года все более мрачным, к 1985 г. слившись с образом «империи зла». Это одна из причин краха СССР.

Аналогичный фильтр стал важной причиной и той катастрофы, которую потерпела политическая система России в начале ХХ в. Маркс сказал, что крестьянин – «непонятный иероглиф для цивилизованного ума», а в понятиях марксизма мыслила тогда вся наша интеллигенция, включая жандармских офицеров. И вот государство Российской империи направляет свою мощь на разрушение крестьянской общины, хотя Столыпинская реформа была изначально обречена на провал. Вебер точно его предсказал, но как могли этого не видеть российские философы и юристы?

Член ЦК партии кадетов В.И. Вернадский написал в 1906 г.: «Теперь дело решается частью стихийными настроениями, частью все больше и больше приобретает вес армия, этот сфинкс, еще более загадочный, чем русское крестьянство».

И что же? Политическая система царизма действительно оказалась беспомощной перед загадкой этого сфинкса, своими руками шаг за шагом превращая армию в могильщика монархической государственности. Ведь Февральскую революцию совершила в основном армия, включая генералов.

Потом этот же путь «исходили до конца» и Керенский с Корниловым, а кадеты с эсерами начали Гражданскую войну против Советов, крестьянской общиной порожденных. У них не было шансов на успех, и Вебер это доходчиво объяснил кадетам, самой интеллектуальной партии России. Зачем же было втягиваться в такой безнадежный проект? Тем более неразумно, что вожди Белого движения так построили свою армию, что, по выражению В.В. Шульгина, пришлось «белой идее переползти через фронты гражданской войны и укрыться в стане красных». Но ведь и нынешние политологи даже не пытаются растолковать эту фразу Шульгина.

Андропов, став генсеком КПСС, признал, что «мы не знаем общество, в котором живем» 2 . В этом признании было предчувствие катастрофы. Ведь это сказал человек, который много лет был председателем КГБ. Власть СССР обслуживала огромная армия обществоведов: только научных работников в области исторических, экономических и философских наук в 1985 г. было 163 тыс. человек. Гораздо больше таких специалистов работало в государственном аппарате, народном хозяйстве и социальной сфере. И такой дефицит знания об обществе!

Вот с такой научной базой стали политики перестраивать советское общество, причем методом слома и ампутации. При этом они пользовались западными учебниками и «чертежами», не располагая тем запасом неявного знания, который был у западных политиков и нейтрализовал логические ошибки этих учебников.

Когда в конце 1980-х годов начали уничтожать советскую финансовую и плановую системы, «не зная, что это такое», дело нельзя было свести к проискам агентов влияния и теневых корыстных сил (хотя и происки и корысть имели место). Правительство подавало законопроекты, народные депутаты голосовали за них, а им аплодировали делегаты съезда КПСС. Политики производили со страной убийственные операции, приговаривая: «Эх, не знаем мы общества, в котором живем, не учились мы анатомии».

Что же изменилось со времен перестройки? Эмпирический опыт получен огромный, причем на собственной шкуре – живого места нет. Казалось бы, после таких экспериментов должны мы были бы познать самих себя. Нет, это знание так и остается на уровне катакомбного. Где-то в мрачных кельях его обсуждают вполголоса, а политики так и продолжают с гордостью говорить о «неправильной стране» и «неправильном народе». Правда, теперь в щадящих выражениях: «а вот в цивилизованных странах то-то…» или «а вот в развитых странах так-то…». Эта «неправильность» России для политиков и политологов вроде бы служит оправданием их незнания.

Одним из следствий этого стало странное убеждение, что «неправильное – не существует». Гражданское общество – правильное, но его у нас нет. Значит, ничего нет! Не о чем думать и нечему тут учить. Вот, например, как стоит вопрос о характере советской правовой системы. Советское государство? Неправовое! Не было у нас права, и все тут. Подобный взгляд, кстати, стал одной из причин кризиса и политической системы России в начале ХХ в. Тогда и либералы и консерваторы восприняли дуалистический западный взгляд: есть право и бесправие. Требования крестьян о переделе земли они воспринимали как неправовое. На деле правовая система, в которой де факто жило 85% населения России, была основана на триаде право – традиционное право – бесправие. А земельное право, которому следовал общинный крестьянин, было трудовым. Не видя реальной структуры действующего в России права, и власть, и либеральная оппозиция утратили возможность диалога с крестьянством и довели дело до революции.

Точно так же советская либеральная интеллигенция времен перестройки, уверовав в нормы цивилизованного Запада, стала отрицать само существование в СССР многих сторон жизни. Настолько эта мысль овладела умами, что на телевидении дама жаловалась на то, что «в Советском Союзе не было секса».

Таким образом, от незнания той реальности, в которой мы живем, наш политический класс перешел к отрицанию самого существования реальности, которая не согласуется с «тем, что должно быть». У многих политиков это стало своеобразным методологическим принципом. Этому есть масса красноречивых примеров из рассуждений самых видных и уважаемых политических деятелей и близких к ним политологов.

Очевидно, что кризис в России представлял и представляет собой клубок противоречий, не находящих конструктивного разрешения. Но политики и политологи категорически отказываются от диалектического принципа выявления главных противоречий. Они предпочитают видеть кризис не как результат столкновения социальных интересов, а как следствие действий каких-то стихийных сил, некомпетентности, ошибок или даже недобросовестности отдельных личностей в правящей верхушке. При этом исчезает сама задача согласования интересов, поиска компромисса или подавления каких-то участников конфликта – «политический класс» устраняется от явного выполнения своей основной функции, она переходит в разряд теневой деятельности. Для прикрытия создается внесоциальный и внеполитический метафорический образ «общего врага» – коррупции, разрухи и т.п.

Например, врагом-призраком представлена в России бедность, с которой надо вести общенародную борьбу. Эта концепция – выражение того расщепления сознания, каким отмечено мышление политической элиты. Ведь бедность половины, а теперь трети населения в нынешней РФ – это не наследие прошлого. Она есть следствие обеднения и была буквально «создана» в ходе реформы как новая социальная система. Известны социальные механизмы, посредством которых она создавалась, и политические решения, которые запустили эти механизмы – приватизация земли, промышленности и части социальной сферы, изменение характера распределения богатства (прежде всего, доходов), ценообразование, налоговая политика и т.д. В этом суть экономической реформы, и поскольку эта суть не меняется, она непрерывно воспроизводит бедность, даже в тучные годы.

Очевидно, что создать огромные состояния и целый слой богатых людей в условиях глубокого спада производства можно только посредством изъятия у большинства населения значительной доли получаемых им в прошлом благ, что и стало причиной обеднения. Это и служит объективным основанием социального конфликта. Есть ли признаки готовности сообщества политологов хотя бы к диалогу по этой проблеме? Нет, до сих пор никаких признаков не возникло.

Сейчас, когда прошло 25 лет реформ, накал эмоций снизился и пришло время для хладнокровного рационального анализа. Как выразился Гегель, «сова Минервы вылетает в сумерках». Более или менее исчерпывающие и соответствующие реальному положению вещей знания о том или ином общественно-политическом феномене политолог может получить лишь тогда, когда этот феномен стал свершившимся объективным фактом общественной жизни. До этого исследователь или аналитик сам участвует в общественном конфликте, и отрешиться от собственных политических предпочтений ему очень трудно.

Для современной политологии России есть огромный запас эмпирического знания, который может быть использован в учебных целях. Это социальная и политическая история кризиса и краха СССР с последующим кризисом 1990-х годов. Это знание уже «отлежалось» и систематизировано в достаточной степени, чтобы можно было формулировать учебные задачи. Крах СССР мог бы быть прекрасной матрицей нашей политологии.

Катастрофы – это жестокий эксперимент. В технике аварии и катастрофы – источник важнейшего знания. Что же говорить об обществе и государстве, само рождение и жизнь которых покрыты многими слоями мифов и преданий! Именно когда рушатся под явными ударами такие сложные конструкции, как государство и общество, на короткое время открываются глазу их истинное внутреннее строение и практика политических институтов. В этот момент можно многое понять – и о государственной политике, и об управлении.

Но очень ненадолго приоткрывается нам суть вещей, и мы обязаны сделать усилие и успеть добыть драгоценное знание, пока раны раскрыты. Это знание оплачено страданиями миллионов людей, нельзя дать ему пропасть!

Надо подчеркнуть, что нельзя понять политическую систему и государственную политику без выяснения сущности соответствующего общества – и как субъекта, и как объекта политики. Большинство учебников политологии, берущие за основу известные западные учебники, не дают реального образа общества нынешней России, как и обществ Российской империи и СССР, с которыми существующее сегодня общество генетически связано.

Эту большую работу еще требуется проделать. Однако выявить те особенности нашего общества относительно Запада, которые влияли и влияют на структуру государства и функционирование политических институтов СССР и России – особая и срочная задача. Учить российских политологов по калькам с западных учебников – все равно что послать в тыл противника отряд, дав ему карту совсем иной местности.

В этом кратком курсе мы не сможем провести отбор природных, социальных и культурных особенностей, принципиально влияющих на государственную политику России, но постараемся в каждой теме привести примеры таких особенностей.

Очевидно, что при решении подобных задач политология неразрывно переплетена с социологией. Видные американские политологи (Р. Бендикс и С.М. Липсет) даже выделяли политическую социологию как особую соединяющую их междисциплинарную область. Они писали, что «в отличие от политологии, которая исходит от государства и изучает, как оно влияет на общество, политическая социология исходит от общества и изучает, как оно влияет на государство, то есть на формальные институты, служащие разделению и осуществлению власти».

Что касается России, то наша реальность дает прекрасные учебные примеры переплетения политологии и социологии. Например, политика 1990-х годов привела к дезинтеграции общества – это предмет политологии; возникшая при этом массовая аномия привела к коррупции государственного аппарата и кризису легитимности власти – это предмет политической социологии.

При описании и анализе любой системы, в том числе политической, следует выделять три состояния (среза):

актуальное реально существующее состояние, проявляющееся в структуре;

поведение или функционирование системы;

становление и эволюция зарождающихся форм.

Системный анализ должен охватить все эти три среза, хотя бы грубо. Чаще всего, однако, внимание концентрируется на первых двух срезах – структуре и функциях.

Вообще, в классической науке главным объектом служит «то, что есть» – первые два обозначенные выше состояния. На них делает акцент «наука бытия». В последние десятилетия все больше внимания уделяется неравновесным и необратимым процессам, нелинейности и разрывам непрерывности, переходам «порядок – хаос». В этих процессах зарождаются новые системы – это «наука становления».

За последнее столетие российское, затем советское, а затем и постсоветское государство переживало именно катастрофы и переходы «порядок – хаос». Революции, войны, форсированные программы, смены поколений при стрессе массового изменения образа жизни, катастрофические реформы – все это требует от политологии освоить и развивать методологические подходы именно «науки становления». Здесь зарождаются и гибнут ростки новых социальных форм, обещающих шанс на преодоление кризиса, здесь возникают и лавинообразно развиваются новые, непривычные угрозы.

Взгляд на государственную политику и управление под углом зрения «науки становления» требует от политолога представлений не только об особенностях России, но и об особенностях состояния России. В таких особых состояниях в разные исторические периоды пребывали практически все государства, и везде от политологов (неважно, как их называли) требовалось специальное знание специфики момента.

Назовем некоторые важнейшие «состояния России», о которых пойдет речь в нашем курсе.

1. Россия переживает необычный («системный») кризис, который считается самым глубоким и длительным в истории индустриальных обществ. Некоторые видные политики называют это Великой капиталистической революцией, другие считают эпизодом незакончившейся русской революции ХХ в.

Ясно, что речь идет о чрезвычайном периоде бытия страны и государства – как тяжелая болезнь есть чрезвычайный период в жизни человека. К больному человеку – особое отношение, ему нужны уход, лечение, сострадание и терпимость близких. Так же и государственная политика и управление – в период кризиса они должны следовать иным индикаторам, нормам и критериям, нежели в обычные периоды или тучные годы. Такая чрезвычайная «кризисная» политика – предмет политологии, крайне актуальный сегодня. Эта особенность практически не упоминается в учебниках.

2. Общество – это гетерогенная динамичная система, которая и в норме представляет собой арену множества противоречий. В условиях кризисов сложность и скорость развития противоречий и конфликтов резко возрастают. Общество становится системой крайне неравновесной, процессы приобретают нелинейный характер, возникают критические явления, необычные кооперативные взаимодействия, при которых интенсивность конфликтов может вдруг увеличиться на несколько порядков, и пр. Одна из постоянных функций государства – иметь «карту противоречий» (в динамике), разделяющих общество, обновляемый набор альтернативных действий для разрешения противоречий, их «замораживания» или подавления.

Этот срез политики также не упоминается в учебниках или упоминается вскользь. Это значит, что в принципе государственная политика не проблематизируется, государство и общество трактуются как равновесные системы, в которых идут стационарные процессы. Если что-то делается не так, то это представляется следствием отсталости или некомпетентности нашего госаппарата или населения. Политолог не может списывать проблемы на такие факторы, это называется «заметать мусор под ковер».

3. Особенностью состояния России, причем аномально тяжелой, является дезинтеграция общества и параллельно дезинтеграция народа (нации). В ходе «капиталистической революции» произошел распад ключевых социокультурных общностей (рабочих, интеллигенции, офицерства и др.), что создало крайне сложные и необычные условия для политики государства.

В российской социологии это центральная тема, в ней накоплен огромный эмпирический материал, обсуждаются доктрины «сборки» общностей и их соединения в общество – все это не оставило никакого следа в учебниках политологии.

А ведь тут – корень множества политических проблем, разбираться в которых как раз и должны будут выпускники факультетов политологии.

Политологи должны освоить современные представления о кризисе как особой и неустранимой форме бытия общества и государства. Невозможно не только объяснить, но и описать политический процесс, не понимая, что происходит при кризисе в хозяйстве, культуре, в социокультурных и этнических общностях, в разных поколениях, в семье и т.д. Пока что над нами довлеет иллюзия устойчивости «качеств», присущих людям и общностям. Этот эссенциализм несовместим с политологией кризиса.

4. Западная политология (особенно опирающаяся на либеральную политическую философию), корнями уходящая в Просвещение, оказалась беспомощна перед всемирной волной «бунтующей этничности». Но в России политизированная этничность создает для государства по ряду причин проблемы несравненно более сложные, чем на Западе. Российская наука в этой сфере сильно отстала, политики в массе своей этого вообще «не проходили», а процессы развиваются, угрозы вызревают. Сейчас в учебнике по курсу «Государственная политика и управление» в России насущно необходим раздел, посвященный этническим проблемам «здесь и сейчас». Спецкурс не заменяет рассмотрения этой проблемы в контексте базового курса.

5. Говоря о государственной политике и управлении в нынешней России, нельзя игнорировать тот факт, что на ее территории и в зарубежье действует «недостойный двойник» (и антипод) Российского государства – организованная преступность с большими кадровыми и финансовыми ресурсами и «вспомогательными силами». Этот фактор является фундаментальным для всех стадий почти любого политического действия государства. Ситуацию усугубляют настойчивые попытки преступного мира к сращиванию с властью, особенно в регионах.

Этот фактор и родственные ему резко изменяют политический ландшафт России и делают ущербными курсы политологии, которые этот фактор игнорируют.

Исходя из этих посылок, мы и выстроили данный курс. Не будем питать иллюзий, создание «кризисной» политологии – большое сложное предприятие, но его надо начинать.